он еще помнит из иностранных журналов. Потом, все потом. Не все же сразу!

Когда рассчитывались за одежду и прочее, Сергею показалось, что Яковлевич сделал ему изрядную скидку — в первый раз сумма озвучивалась явно другая. Но все одно — на косую Серега отощал.

«О как! Третьей части всех денег — ма! Как корова языком слизнула! Ну ладно… ты мне, старый хрыч, еще за «горку» и берцы отстегивать будешь! Савоська у тебя денежки из горла вытянет! А что эти вещи должны пойти — Серега не сомневался. Пусть не сразу, но помаленьку, по чуть-чуть, но распробуют их!».

В знак «признательности», наверное, но Николай Яковлевич, заявил, что скоро с базы им должны привезти тканей, и он договориться с водителем, чтобы тот подвез Сергея поближе к поселку — «все не ногами в такую даль топать!». Ну что — спасибо, коли так!

Еще Сергей попросил у Яковлевича разрешения и переоделся все в той же комнате в обновки. По размеру все подошло идеально — вот что значит опытный взгляд портных, даже ведь размера не спросили. В парусиновых туфлях, новых летних брюках, в сорочке и куртке (в новых трусах, мать их!), Елизаров чувствовал себя несравнимо комфортнее. Натягивая на голову новую кепку, Сергей подумал, что еще с недельку, и повязку можно снимать.

«А то хожу тут как Щорс, блин!».

Остальные вещи, как новые, так и старые (но отдельно!), Александр увязал в плотный тючок, упаковал в бумагу.

— Ну, мы с Вами не прощаемся, не так ли, Николай Яковлевич! — посмотрел на старичка Елизаров.

— Ни в коем случае, Иван! А Вы подумайте, повспоминайте пока, может, еще что-нибудь вспомните. Если так — то — к нам, Александр поможет в эскизы это переложить.

В общем, расстались вполне довольные друг другом.

Шофером в этой таратайке, называемой автомобилем (вот это полуторка, что ли?) оказался молчаливый тип, с лихо заломленной на затылок кепкой.

«Х-м-м… кепка заломлена — вроде бы должен разбитной парняга быть, а этот надутый, как мышь на крупу. Хотя — может у человека неприятности какие? Да и ладно, подвезет поближе к Нахаловке, и то не ногами топать!».

Вернувшийся в хорошем расположении духа, еще подходя к дому, Иван заметил стройную женскую фигуру, с ведрами на коромысле.

«А это не Верка ли? Которая — беспутная?».

Догнав женщину, поняв, что она — именно та самая соседка хозяйки, Иван зашел вперед и открыл калитку перед женщиной.

— Ой! Напугал как, скаженный! Ты кто? — женщина переводила дух.

— Я — Иван, квартирант Евдокии Петровны, а Вы…

— Верой меня звать! — женщина чуть улыбнулась и стрельнула глазами.

«Так… лет ей… да примерно двадцать три — двадцать пять. Стройная, даже, я бы сказал — худощавая. Рост… хрен знает. Если по себе судить — то примерно метр шестьдесят, может чуть больше. Симпатичная на лицо. Фигуры под одеждой не видно — юбка примерно до середины голени, широкая; какая-то кофта… бесформенная, простецкая. На голове — платок, завязанный узлом на затылке. Одета, конечно, бедненько. Одеть бы ее получше. А еще лучше — раздеть, чтобы оценить достоинства! Вот же… пошляк!»

«А вот интересно — когда она в этом возрасте уже троих ребятишек нарожать успела?».

Решительно отобрав у Веры ведра, без коромысла — он и в той жизни никогда не умел таскать эту оглоблю через плечо, Иван, выяснив, откуда вода берется, сбегал несколько раз до колодца.

Пока таскал воду, сюда пришла хозяйка и предложила Ивану, после бани, зайти к ней — поужинать. Все, что он сегодня поглощал, уже давным-давно утряслось и забылось, поэтому Иван с радостью согласился.

Когда распаковал узлы с обновками и развесил их в шкаф, вынес старую одежду в ограду.

Из бани как раз выходила Верка, которая подкидывала дрова.

— Вера! А у тебя нельзя ли, взаимообразно, одолжить мыла? Вот — постираться хочу, а то в дороге, где только спать не приходилось. Весь вывозился!

— Ты что — сам стираться будешь?

— Ну а кто мне постирает? Я — парень еще холостой! — подмигнул он женщине.

— Ишь ты! Сопля зеленая, а уж с замужней женщиной заигрывает! — возмутилась Верка, но как показалось Ивану — несколько наигранно, — а постирать… и я могу.

— А сколько будет стоит такая услуга? — Иван продолжал улыбаться.

— Да — сколь не жалко! Трешку там дашь, а лучше — пятерку!

Ивану было не жалко, и они договорились.

«Как бы с ней еще о чем-нибудь договорится…».

Но понятно, что форсировать события было бы излишним.

Как же хорошо-то — после бани, да после, пусть и простого, но сытного ужина!

Иван, валялся у себя, на кровати и состояние было — дремотно-расслабленным.

«Пока… Пока складывается вроде бы не плохо. В пятницу, если все пройдет ровно, закажу «ксивы». Там Игнатьич может и с работой что придумает. В библиотеку бы заскочить, посидеть — хоть чуток понять, где я и что — вокруг».

Незаметно для себя, он уснул.

Следующих пару дней, Иван вставал рано, около шести часов. Делал довольно интенсивную зарядку, умывался, завтракал — тем, что оставила для него хозяйка.

Мыльно-брильные принадлежности он купил, по совету Петровны, неподалеку, в бакалейной лавке. Мыло, хозяйственное и туалетное, пару полотенец — обычных, вафельных, зубную щетку, деревянную и с натуральной щетиной, баночку с зубным порошком. Еще — пару ручек с перьями, бутылек с чернилами, несколько простых карандашей, несколько тетрадей, да записную книжку.

«Еще и потренироваться нужно, как этими перьями писать! В глубоком детстве вроде бы писал, недолго. Но уже — и забыл, как это делается. А если — по легенде, я с десятью классами образования — писать коряво будет неприлично!».

Расспросил он Петровну и про библиотеку, объяснив, что еще не определился — может вместо работы, он учится пойдет. Образование — оно не помешает!

Та не знала, где тут библиотеки, но кивнула:

— Да вон, ближе к центру людей поспрашивай. Язык до Киева доведет!

«Сейчас язык, особенно без костей, он и гораздо дальше завести может! И совсем в другую сторону, туда, где медведей хорошо морозить!».

Но выбрался. И даже нашел библиотеку. Правда все время приходилось по сторонам смотреть — все казалось, что любая кучка парней может оказаться его бывшими приятелями, с которыми встречаться не хотелось вовсе.

В библиотеке записываться не стал, ни к чему. Просто напросился в читальном зале полистать газеты — типа «политинформацию готовлю на работе». Разложил газеты, достал тетрадку, карандаш…

Ну что сказать… Если и есть какие-то расхождения